25 / 66
время богослужения. В 367-372 годах Иоанн учился у Диодора, ставшего впоследствии, в
378 году, епископом города Тарс (по странными изгибам истории Диодор впоследствии стал
одним из трёх «греческих учителей» Ассирийской Церкви Востока, если вы когда-нибудь
слышали о такой). Диодор был борцом за православную никейскую веру и являлся в нынеш-
нем понимании профессором богословия той высшей школы, которая сложилась в языческую
пору в Антиохии. Он был последователем методов Аристотеля и преподавал Священное пи-
сание Ветхого и Нового Заветов, а также вёл аскетерий. Этим словом обозначалась своего
рода учебная программа для узко ограниченной группы молодых людей, стремившихся к ас-
кетическому образу жизни. Диодор был увлекательным и разносторонним учителем, которо-
го занимали, между прочим, и естественнонаучные вопросы: известно его исследование о
том, насколько горячим может быть солнце. Однако его истинным призванием было толкова-
ние Библии, по-гречески экзегеза. Ведь Библия – это целый мир идей и образов, впитавший в
себя множество традиций. Она имеет свою символику, язык, структуру. Не всё в ней лежит на
поверхности, многое нуждается в пояснении. Впоследствии ученик Диодора Иоанн Златоуст
довёл до высочайшего уровня особый тип проповеди — гомилии: так называется беседа в
форме толкования Священного Писания. Беседы Святителя преследовали прежде всего цели
назидания, делая ударение на нравственном и догматическом аспектах Писания. Он считает-
ся в этом жанре лучшим.
Годы учения у Диодора не были наполнены одними лишь занятиями, их живым нервом сде-
лался тот новый образ жизни, который соответствовал сформировавшимся христианским
убеждениям Иоанна. В эти годы он пишет свои первые богословские труды.
Получив образование, Иоанн некоторое время довольно успешно занимался адвокатской
практикой. Это занятие не стесняя человека большими обязанностями, в то же время откры-
вало молодым талантливым людям путь к высокому и почётному положению в обществе. По-
чти вся знатная молодежь того времени начинала свою общественную жизнь адвокатурой.
Это занятие сразу же ввело Иоанна в бурный круговорот жизни, и он столкнулся лицом к
лицу с тем миром неправд, козней, обид, угнетений, вражды, лжи, слёз и злорадства, из кото-
рых слагается обыденная жизнь людей и которых он не знал в мирном доме своей благоче-
стивой матушки. Эта оборотная сторона жизни хотя и претила его неиспорченной душе, но, с
другой стороны, дала ему возможность познакомиться с той бездной неправд и порока, кото-
рая часто прикрывается ложью и лицемерием, но на суде выступает во всем своём безобра-
зии. Именно эта судейская деятельность и дала Иоанну впоследствии возможность
изображать пороки с такой беспощадностью, которая, обнажая их во всей гнусности, тем са-
мым возбуждала невольное отвращение к ним. Адвокатство вместе с тем приучило его к пуб-
личному ораторству, и он это делал столь успешно, что им восхищался его старый учитель
Либаний. Молодому адвокату, очевидно, предстояла блестящая будущность: его ораторство
дало ему обширную известность, которая, давая приличные денежные средства, вместе с тем
открывала дорогу и к высшим государственным должностям. Из среды именно наиболее
способных адвокатов, приобретших себе имя в судах, правительство приглашало лиц, кото-
рым представляло управление провинциями, и Иоанн, идя по такой дороге, мог постепенно
достигнуть высокого общественного положения. И увиденная сторона этой жизни не могла
не увлекать юношу, который лишь недавно вышел в общество, тем более что с этой жизнью
неразлучны были и всякие удовольствия и развлечения. Человек общества должен был не-
пременно посещать театры и цирки и, волей-неволей, отдаваться тем увлечениям и страстям,
которыми светские люди старались наполнить пустоту своей жизни. И Иоанн действительно
со своими молодыми друзьями и товарищами посещал эти места развлечений, но именно тут
его неиспорченная натура более всего и возмутилась против такой пустоты. Он постепенно
осознал всю бессмысленность и ложь подобной жизни, и увидел, как далёк этот реальный
мир с его обманом и злобой, с его страстями и пороками от того божественного идеала, кото-
рый преподносился ему, когда он с непорочным сердцем вступил на поприще жизни. Его
душа не могла выдержать этого испытания, и он решил порвать всякую связь с этим недо-