34 / 66
Иоанна: «Потому узнают все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою».
Как образец для подражания Иоанн приводит пример апостола Павла: «И однако, имея такую
любовь ко Христу, он никого не подвергал ни обиде, ни принуждению, ни анафеме: иначе он
не привлек бы к Богу столько народов и целых городов». Иоанн Златоуст выступает против
церковного чванства, когда тот или иной иерарх полагает, что задачу нести слово Божие он
может решить церковным декретированием. Некоторые епископы считали, что один их сан
даёт право им решать судьбы человеческие: «Рукоположение не к властолюбию ведёт, не к
высокомерию располагает, не господство предоставляет. Все мы получили одного и того же
Духа, все признаны к усыновлению: кого Отец избрал, тех Он сподобил со властью служить
братиям своим. Итак, исполняя это служение, мы увещеваем вас и заклинаем отстать от
такого зла. Ибо тот, кого ты решился предать анафеме, или живёт и существует ещё в этой
смертной жизни, или уже умер. Если он существует, то ты поступаешь нечестиво, отлучая
того, кто еще находится в неопределённом состоянии и может обратиться от зла к добру: а
если он умер, то – тем более...Притом опасно произносить суд свой о том, что сокрыто у
Судьи веков, который один знает и меру ведения и степень веры. Почему мы знаем, скажи
мне, прошу тебя, за какие слова он подпадет обвинению или как оправдает себя в тот день,
когда Бог будет судить сокровенные дела людей?..Еретические учения, несогласные с
принятым нами, должно проклинать и нечестивые догматы обличать, но людей нужно
всячески щадить и молиться об их спасении».
Чтобы оценить степень остроты внутрицерковной борьбы, достаточно посмотреть на
историю антиохийского епископа Мелетия, которого четырежды назначали и трижды
снимали с должности. Он занял Антиохийскую кафедру в конце 360 года, назначение
утвердил император Констанций II. Будучи сторонником Никейского Собора Мелетий
боролся с арианами. Но вскоре Констанций, будучи сам арианином, потребовал, чтобы на
Антиохийском соборе 361 года Мелетий был низложен и выслан (в первый раз). Хотя
опальный епископ пробыл в должности едва месяц, он снискал всеобщую любовь и
уважение, его именем называли детей. В одной из проповедей Иоанн Златоуст описывал
реакцию прихожан на изгнание Мелетия («Похвальная беседа об отце нашем Мелетии»):
«Когда начальник города, посадив на колеснице близ себя святого, проезжал быстро среди
площади, то камни, как град, со всех сторон посыпались на голову начальника, потому что
граждане не переносили разлуки и хотели лучше лишиться настоящей жизни, нежели видеть
отторгнутым этого святого
».
В 361 году император Юлиан вновь назначил Мелетия
епископом (сам император к тому времени вернулся в язычество, то есть к римским богам),
но затем опять выслал его в 362 году (это была уже вторая высылка). На кафедру в третий раз
в 363 году его вернул сменивший Юлиана император Иовиан, который в споре христиан
придерживался нейтралитета. В 365 году арианин император Валент вновь (уже в третий раз)
выслал Мелетия, но император Феодосий I окончательно вернул его на Антиохийскую
кафедру. В 381 году в Константинополе проходил Второй Вселенский Собор, где Мелетий по
поручению императора был председательствующим. Тяготы жизни сказались на здоровье
епископа, и он скоропостижно скончался во время Собора. Иоанн Златоуст увидел в этом
Божью заботу о чувствах антиохийцев «
Случилось же это и из жалости в нашему городу.
Если бы он здесь испустил дух, невыносимо должно бы было стать бремя этого несчастья.
Кто мог бы видеть этого блаженного испускающим последние вздохи? Кто мог бы видеть
веки глаз его закрывающимися и уста смыкающимися, вещающими последние слова? Кто,
видя это, не пал бы духом от великого несчастья? Посему, чтобы не было этого, Бог
устроил, что он испустил дух в чужой стране, дабы в промежуточное время размыслив о
несчастьи и приучив наш ум к горести, мы не были потрясены в душе, когда увидим его
прибывшего мертвым, как действительно и случилось».
Когда побеждали ариане, Мелетия высылали, когда одерживали вверх никейцы, епископ
возвращался на кафедру. Но всё определялось не внутренними течениями в Церкви, а тем,
какой веры придерживался текущий император. У православия и в те времена не было
независимости.